04.08.2011 в 00:31
Пишет Malade:"Красные всполохи"
Что-то типа вступительного взноса.
Название: "Красные всполохи"
Автор: Malade
Бета: Irbiss
Пейринг: подразумевается Ал/Скорпиус
Рейтинг: PG, да и только
Размер: драббл он и есть драббл
Жанр: ангст
Саммари: на самом деле все не так, как кажется Алу.
Размещение: с разрешения автора
Дисклаймер: Все не мое. Так, одолжила поиздеваться.
читать дальшеСлезы жгли глаза просто невыносимо. К черту. К черту, к черту! Воздух стал острым и резал горло с каждым вдохом. Вдруг по щеке прокатилась капля, потом еще одна. Но нет, я же не плачу, я не могу, не имею права. Тень удивления мелькнула и исчезла. Ну да, я не плачу. Я просто стою под дождем. Кто-то плачет за меня. По моим щекам текут чужые слезы. Слезы тех, кому больнее. Кому больше надо плакать. А я стерплю. Я вообще… терпеливый.
Странно, наверное, что главная характеристика, которую сможет придумать себе сын САМОГО Поттера, это – терпеливый. А ничего другого в голову не приходит. Смелый? Да ну… Может, умный? Ой, не смешите… Тогда красивый и обаятельный? Да пошли вы все! На фиг!
Нет ничего, все досталось брату, тот - самый умный, самый смелый и обаятельный. А Ал Поттер – о, это просто большое разочарование. Просто стыд и позор для семьи героя. Вечно молчащий, весь в себе, странный и нелюдимый. У меня из семейных достоинств только одно – фамилия. И даже ее я, как все считают, позорю каждый день.
А я всего-то и сделал, что попал в Слизерин. Но этого хватило, чтобы выжечь мне на лбу клеймо похуже, чем папин шрам. Его не видно, но я ощущаю его каждый день, каждую минуту, каждую секунду. Клеймо от жалости – папиной. Метка недоумения и брезгливости – от маминой семьи. Рубцы презрения и злорадства – от всех остальных. Я весь в шрамах, как ветеран войны. Но они все свежие, все, как открытая рана. Разве не видите вы, я ежедневно истекаю кровью, я умираю опять и опять, а вам плевать! Вы убиваете меня день за днем, но не даете покоя. Не даете уйти окончательно.
Не хотите марать руки или боитесь взять грех на душу? А я не боюсь. Я выродок. Мне можно.
Дождь льет все сильнее, будто пытаясь помочь и укрыть меня от мира. Или это чужих слез становится больше? Плевать. Какая, к черту, разница?
Иду в подсобку мадам Хуч, где она держит метлы. Их много, но они все старые и вечно барахлят. Хватаю первую попавшуюся и выхожу на поле. Неловко запрыгиваю на метлу, пытаясь не свалиться сразу же. Еще одна вещь, которую я не умею – семейный дар – летать - меня жестоко проигнорировал, зато появился еще один повод для всеобщего разочарования.
Усевшись, наконец, со всей силы отталкиваюсь ногами от земли и взмываю вверх, разрезая дождь, также как воздух – мои легкие. Несколько мгновений – и земли уже не видно. С улыбкой разжимаю руки.
Вы не правы. Я умею летать. Лучше вас всех - мне даже метла не нужна. Мой полет будет не долгим, но самым ярким в моей жизни. Быстро. На одном выдохе. Пусть кажется, что вниз, на самом деле – я падаю вверх. Считаю секунды. Пять… Шесть… Семь… Во… Удар. Но неправильный. Слишком мягко. Земля размокла от дождя? Земля… Все так же подо мной. Ничего не понимая, оглядываюсь.
Скорпиус стоит на самом краю поля, вытянув палочку вперед, сам почти такой же, как эта палочка. Тронь – и сломаешь. Он сосредоточен так, что даже воздух вокруг него искриться, и когда я, опомнившись, подбегаю к нему, то будто по коже пробегают электрические разряды, каждый шаг дается с трудом. Напряжение течет тонкой струйкой крови по подбородку и сумасшедше бьется жилкой на его виске.
Он медленно, слишком медленно опускает палочку, и на трибуны напротив разом ухает весь тот дождь, что он задержал заклинанием. Он. Накрыл. Заклинанием. Все. Поле. Понимаю это с трудом и все еще не совсем осознаю. То заклинание, что он сейчас использовал, на нашем 5 курсе не осилил еще никто. А он накрыл им все поле. Как во сне поворачиваюсь к Малфою. Он белый-белый, как кафель в нашей ванной. Кровь на этой абсолютной бледности смотрится, чуть ли не вульгарно ярко.
Он поднимает на меня глаза – зрачок так расширился, что почти полностью закрыл светлую радужку - и удивленно шепчет: «Ты смотри, получилось…». И падает.
Прихожу в себя уже в больничном крыле. Я – в дверях, напротив – удивленная и напуганная мадам Помфри, а на руках Малфой: мокрый, грязный и в обмороке. Она что-то говорит, что-то спрашивает, но я ничего не понимаю, в ушах – вата, в глазах – красные всполохи. «Помогите, у него истощени…», - успеваю проговорить прежде, чем мой мир полностью накрывает алым.
Прихожу в себя медленно, толчками. В ушах уже не шумит, но красное перед глазами не пропадает. Осознаю, что лежу на кровати, пахнет травами и еще чем-то горьким – значит, в больничном крыле. То, что сначала показалось мне просто неприятным шумом, приобретает четкость. Различаю голоса отца, мадам Помфри и еще чей-то мужской. Слышу только обрывок фразы: «… объяснить, что случилось?» Папа, как всегда, резок до хамства. Но мадам Помфри, видимо, привыкла. Отвечает быстро, даже немного нервно:
- Очередной приступ. А я вас предупреждала, мистер Поттер. Ничего хорошего из этого не вышло, мальчику необходимо постоянное наблюдение, он нестабилен. Как мне сказали, в этот раз он сорвался на защите, когда не смог наколдовать какой-то щит. А профессор Солеми не нашла ничего лучше, чем сравнить его с вами. Не в его пользу, разумеется. И вот. Имеем то, что имеем – опять срыв. Диссоциативное расстройство, пусть даже и в столь слабой форме, опасно и для него, и для окружающих.
Тут включается другой голос, тревога в нем так и звенит:
- А что со Скорпиусом?
О Боже… Неужели этот недоумок опять полез меня спасать? Продираясь сквозь красные всполохи, оглядываюсь вокруг. Да, точно. Скорп лежит на соседней кровати, почти сливаясь с постельным бельем. Бледный, почти прозрачный. Чувство вины и страх, постоянный ужас потерять его, сдавливают сердце стальным обручем. Судорожно вдохнув, откидываюсь на подушки, опять прислушиваясь:
- … полное магическое истощение. Я даже не знаю, чем он так себя довел. Альбус притащил его к моему порогу едва живого и сразу свалился сам. Так что узнать что-то вы сможете только от самого мистера Малфоя. Он пока еще без сознания, но думаю, силы скоро восстановятся.
Отец Скорпа, точно. Его тоже вызвали, как и моего. Бедный папа… Уже который раз он бросает все и срывается сюда, к моей постели, после каждого такого визита старея на несколько лет.
Я не знаю, что со мной происходит. Я не помню, а они не рассказывают. Но с каждым разом все четче понимаю одно: я опасен. И пусть бы только для себя, пусть. Но из-за этого страдают люди, которые меньше всего это заслуживают. Люди, которыми я дорожу не в пример больше, чем собой. Я не знаю, как это прекратить. Поэтому делаю то, что сейчас легче всего – просто закрываю глаза и позволяю красному полностью заполонить мой мир.
URL записиЧто-то типа вступительного взноса.
Название: "Красные всполохи"
Автор: Malade
Бета: Irbiss
Пейринг: подразумевается Ал/Скорпиус
Рейтинг: PG, да и только
Размер: драббл он и есть драббл
Жанр: ангст
Саммари: на самом деле все не так, как кажется Алу.
Размещение: с разрешения автора
Дисклаймер: Все не мое. Так, одолжила поиздеваться.
читать дальшеСлезы жгли глаза просто невыносимо. К черту. К черту, к черту! Воздух стал острым и резал горло с каждым вдохом. Вдруг по щеке прокатилась капля, потом еще одна. Но нет, я же не плачу, я не могу, не имею права. Тень удивления мелькнула и исчезла. Ну да, я не плачу. Я просто стою под дождем. Кто-то плачет за меня. По моим щекам текут чужые слезы. Слезы тех, кому больнее. Кому больше надо плакать. А я стерплю. Я вообще… терпеливый.
Странно, наверное, что главная характеристика, которую сможет придумать себе сын САМОГО Поттера, это – терпеливый. А ничего другого в голову не приходит. Смелый? Да ну… Может, умный? Ой, не смешите… Тогда красивый и обаятельный? Да пошли вы все! На фиг!
Нет ничего, все досталось брату, тот - самый умный, самый смелый и обаятельный. А Ал Поттер – о, это просто большое разочарование. Просто стыд и позор для семьи героя. Вечно молчащий, весь в себе, странный и нелюдимый. У меня из семейных достоинств только одно – фамилия. И даже ее я, как все считают, позорю каждый день.
А я всего-то и сделал, что попал в Слизерин. Но этого хватило, чтобы выжечь мне на лбу клеймо похуже, чем папин шрам. Его не видно, но я ощущаю его каждый день, каждую минуту, каждую секунду. Клеймо от жалости – папиной. Метка недоумения и брезгливости – от маминой семьи. Рубцы презрения и злорадства – от всех остальных. Я весь в шрамах, как ветеран войны. Но они все свежие, все, как открытая рана. Разве не видите вы, я ежедневно истекаю кровью, я умираю опять и опять, а вам плевать! Вы убиваете меня день за днем, но не даете покоя. Не даете уйти окончательно.
Не хотите марать руки или боитесь взять грех на душу? А я не боюсь. Я выродок. Мне можно.
Дождь льет все сильнее, будто пытаясь помочь и укрыть меня от мира. Или это чужих слез становится больше? Плевать. Какая, к черту, разница?
Иду в подсобку мадам Хуч, где она держит метлы. Их много, но они все старые и вечно барахлят. Хватаю первую попавшуюся и выхожу на поле. Неловко запрыгиваю на метлу, пытаясь не свалиться сразу же. Еще одна вещь, которую я не умею – семейный дар – летать - меня жестоко проигнорировал, зато появился еще один повод для всеобщего разочарования.
Усевшись, наконец, со всей силы отталкиваюсь ногами от земли и взмываю вверх, разрезая дождь, также как воздух – мои легкие. Несколько мгновений – и земли уже не видно. С улыбкой разжимаю руки.
Вы не правы. Я умею летать. Лучше вас всех - мне даже метла не нужна. Мой полет будет не долгим, но самым ярким в моей жизни. Быстро. На одном выдохе. Пусть кажется, что вниз, на самом деле – я падаю вверх. Считаю секунды. Пять… Шесть… Семь… Во… Удар. Но неправильный. Слишком мягко. Земля размокла от дождя? Земля… Все так же подо мной. Ничего не понимая, оглядываюсь.
Скорпиус стоит на самом краю поля, вытянув палочку вперед, сам почти такой же, как эта палочка. Тронь – и сломаешь. Он сосредоточен так, что даже воздух вокруг него искриться, и когда я, опомнившись, подбегаю к нему, то будто по коже пробегают электрические разряды, каждый шаг дается с трудом. Напряжение течет тонкой струйкой крови по подбородку и сумасшедше бьется жилкой на его виске.
Он медленно, слишком медленно опускает палочку, и на трибуны напротив разом ухает весь тот дождь, что он задержал заклинанием. Он. Накрыл. Заклинанием. Все. Поле. Понимаю это с трудом и все еще не совсем осознаю. То заклинание, что он сейчас использовал, на нашем 5 курсе не осилил еще никто. А он накрыл им все поле. Как во сне поворачиваюсь к Малфою. Он белый-белый, как кафель в нашей ванной. Кровь на этой абсолютной бледности смотрится, чуть ли не вульгарно ярко.
Он поднимает на меня глаза – зрачок так расширился, что почти полностью закрыл светлую радужку - и удивленно шепчет: «Ты смотри, получилось…». И падает.
Прихожу в себя уже в больничном крыле. Я – в дверях, напротив – удивленная и напуганная мадам Помфри, а на руках Малфой: мокрый, грязный и в обмороке. Она что-то говорит, что-то спрашивает, но я ничего не понимаю, в ушах – вата, в глазах – красные всполохи. «Помогите, у него истощени…», - успеваю проговорить прежде, чем мой мир полностью накрывает алым.
Прихожу в себя медленно, толчками. В ушах уже не шумит, но красное перед глазами не пропадает. Осознаю, что лежу на кровати, пахнет травами и еще чем-то горьким – значит, в больничном крыле. То, что сначала показалось мне просто неприятным шумом, приобретает четкость. Различаю голоса отца, мадам Помфри и еще чей-то мужской. Слышу только обрывок фразы: «… объяснить, что случилось?» Папа, как всегда, резок до хамства. Но мадам Помфри, видимо, привыкла. Отвечает быстро, даже немного нервно:
- Очередной приступ. А я вас предупреждала, мистер Поттер. Ничего хорошего из этого не вышло, мальчику необходимо постоянное наблюдение, он нестабилен. Как мне сказали, в этот раз он сорвался на защите, когда не смог наколдовать какой-то щит. А профессор Солеми не нашла ничего лучше, чем сравнить его с вами. Не в его пользу, разумеется. И вот. Имеем то, что имеем – опять срыв. Диссоциативное расстройство, пусть даже и в столь слабой форме, опасно и для него, и для окружающих.
Тут включается другой голос, тревога в нем так и звенит:
- А что со Скорпиусом?
О Боже… Неужели этот недоумок опять полез меня спасать? Продираясь сквозь красные всполохи, оглядываюсь вокруг. Да, точно. Скорп лежит на соседней кровати, почти сливаясь с постельным бельем. Бледный, почти прозрачный. Чувство вины и страх, постоянный ужас потерять его, сдавливают сердце стальным обручем. Судорожно вдохнув, откидываюсь на подушки, опять прислушиваясь:
- … полное магическое истощение. Я даже не знаю, чем он так себя довел. Альбус притащил его к моему порогу едва живого и сразу свалился сам. Так что узнать что-то вы сможете только от самого мистера Малфоя. Он пока еще без сознания, но думаю, силы скоро восстановятся.
Отец Скорпа, точно. Его тоже вызвали, как и моего. Бедный папа… Уже который раз он бросает все и срывается сюда, к моей постели, после каждого такого визита старея на несколько лет.
Я не знаю, что со мной происходит. Я не помню, а они не рассказывают. Но с каждым разом все четче понимаю одно: я опасен. И пусть бы только для себя, пусть. Но из-за этого страдают люди, которые меньше всего это заслуживают. Люди, которыми я дорожу не в пример больше, чем собой. Я не знаю, как это прекратить. Поэтому делаю то, что сейчас легче всего – просто закрываю глаза и позволяю красному полностью заполонить мой мир.